Первое известное произведение Гордеева Федора Гордеевича — скульптурная группа «Прометей» — сохранилась в гипсе и бронзе. Трагический миф о Прометее, похитившем у богов огонь, чтобы дать человечеству не только счастье, но и независимость, свободу, и за это жестоко наказанном богами, принадлежит к числу наиболее возвышенных легенд древности. Группа, изображающая поверженного Прометея, прикованного к скале и терзаемого орлом, несомненно, имеет в композиции Гордеева что-то общее с ранней скульптурой Э. М. Фальконе «Милон Кротонский», гипсовую модель которой (1744) Гордеев мог видеть еще в России, куда Фальконе ее привез в 1766. Мраморную группу, выполненную Фальконе с этой модели (Лувр), копировал Ф. И. Шубин в Париже. Немудрено, что эта столь популярная в то время работа произвела на Гордеева сильное впечатление. Однако он не стал простым подражателем французского мастера: композиция «Прометей» получила совсем иной смысл. У Фальконе изображена яростная борьба человека со львом, борьба, в которой человек еще не потерял надежды на спасение, хотя его рука и защемлена деревом. Сопротивление страшному врагу носит могучий и страстный характер. Напротив, в скульптуре Гордеева показана тема обреченности героя, сознающего неизбежность гибели. Иной характер темы потребовал от скульптора и новой трактовки.
Фальконе добивался выразительности своей группы прежде всего при помощи композиции. Она построена на неразрывном сплетении обеих фигур, которые образуют как бы клубок: гибкое тело льва изгибается почти полукругом, обвиваясь вокруг тела Милона. Последний с колоссальным напряжением стремится встать: его голова нагнулась вперед; левой, согнутой ногой он с неимоверным усилием отталкивается от земли, правая стремительно выброшена вперед. Напряжение борьбы огромно.
Гордеев, наоборот, показывает полную безнадежность страдания Прометея. Его тело, опрокинутое на скалу вниз головой, вытянулось по прямой линии, почти в одной плоскости. Движение тела судорожно, но в нем нет никакого сопротивления. Судорожность подчеркнута согнутыми пальцами ноги — мотив, совершенно реалистический. В другой, согнутой ноге мускулы напряжены, однако сопротивление отсутствует и в ней. Очень выразителен втянутый от боли живот. Обе руки заломлены; это жест отчаяния, а не сопротивления. Левой рукой Прометей рвет на себе волосы. Голову он отвернул: возможно, Гордееву не хотелось слишком откровенно показывать муку героя — черта целомудрия, свойственная многим русским художникам. Но скульптор все же не предусмотрел, что при созерцании группы спереди — на что она, безусловно, рассчитана, — зрителю очень трудно найти аспект, с которого он может увидеть лицо. А оно весьма впечатляет: гневно сдвинуты нависающие брови, тяжелый взгляд обращен в пространство. Поскольку борьба с орлом безуспешна, от воли Прометея уже ничего больше не зависит — она может проявиться только в стоическом терпении. Всеми этими средствами Гордееву удается глубоко раскрыть страдание обреченного героя. Склоненный над жертвой орел спокойно выклевывает внутренности Прометея, как будто понимая, что торопиться незачем — жертва всецело принадлежит ему.
Однако не все удалось Гордееву в построении объемной формы группы: в теле Прометея при всей его выразительности есть слишком жесткая прямолинейность — неопытность, понятная в первой самостоятельной работе скульптора. В некоторых частях (напр., в трактовке скал, на которые низвергнут Прометей) чувствуется измельченность форм. Тем не менее, высокий характер понимания героической темы выявляет в скульпторе уже созревшего мастера.